Кащей все-таки скорее всего отец Василисы :) По тексту: "Василиса Премудрая хитрей, мудрей своего отца уродилась; он за то осерчал на нее и велел ей три года быть лягушкою". Когда Иван-царевич сжигает ее шкурку, он таким образом лишает ее возможности выполнить отцовский приказ. И она исчезает. Трудно подвести хоть какую-то логику под то, что попадает она после этого к какому-то любовнику, о котором до сих пор не было никаких упоминаний. Логичный вывод - что она попадает к тому, кто наложил на нее это лягушачье заклятие, то есть - к отцу. Там есть и другие указания на то, что Кащей - ее отец, просто не такие очевидные.
Вообще же это тип сказок, где брак волшебного существа с человеком заключается на некоем условии, которое человек должен выполнять. Если он нарушает условие - волшебное существо уходит. Но уходит - не значит полностью освобождается от своих обязательств. Ни Мелюзина, ни ее мать, судьбу которой она повторяет, не сближаются после этого ни с каким другим мужчиной.
Дело тут не в верности жены, которую подвергать сомнению нельзя, женщины человеческого рода в сказках еще как бывают неверными, особенно если их взяли против воли. Дело в совершенно другой штуке, которая хорошо видна во всех повествованиях о волшебных существах (любого пола), и в сказках, и в ирландских и исландских сагах, - обязательной для волшебного народа верности слову. Насколько можно судить по этим историям, это не нравственный вопрос, скорее неотъемлемое свойство. Так люди представляли себе "добрых соседей".
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
(no subject)
Date: 2025-02-08 03:51 am (UTC)Там есть и другие указания на то, что Кащей - ее отец, просто не такие очевидные.
Вообще же это тип сказок, где брак волшебного существа с человеком заключается на некоем условии, которое человек должен выполнять. Если он нарушает условие - волшебное существо уходит. Но уходит - не значит полностью освобождается от своих обязательств. Ни Мелюзина, ни ее мать, судьбу которой она повторяет, не сближаются после этого ни с каким другим мужчиной.
Дело тут не в верности жены, которую подвергать сомнению нельзя, женщины человеческого рода в сказках еще как бывают неверными, особенно если их взяли против воли. Дело в совершенно другой штуке, которая хорошо видна во всех повествованиях о волшебных существах (любого пола), и в сказках, и в ирландских и исландских сагах, - обязательной для волшебного народа верности слову. Насколько можно судить по этим историям, это не нравственный вопрос, скорее неотъемлемое свойство. Так люди представляли себе "добрых соседей".